А вот стал бы ты, Пантеонушко, гений мщения и праведной мести, то есть Суперменкою!

Потомушто нет уже никаких сил. Куда не вскинь глаз, - сидит вусмерть униженный и оскорблённый сирота, а то не один, а целая богадельня сидит. И тут же, в сторонке, злодей глумится, перстнями несчитанными на пальцах шевелит и издаёт характерный сатанинский аккорд звука дескать «ага!». Сироты, понятное дело, плакают, и бегают в милицию, а там их встречает тот же злыдень, но уже перелицованный в генеральскую ланпасу. Тогда сироты в церкву ломятся, дескать, боженька, дай нам суппорт и протект! А тут из алтаря выходит, да ещё кадилищем махает с ухмылкою, не свойственной высокому сану, сам понимаешь кто то есть. Тут уж сироты, в корень обезумевшись, и это тоже понятное дело, душою вовсе отощали, всем скопом бегут топиться к близлежайшему водоёму, предвкушая сладострастное забвенье от упомянутых горестей. Бегут-бегут, уже грузила на себя нацепляли, а на бережку видят, как тот же злодей в матросской формочке колотит табличку «Купать нельзя, штрафом последует лютая неминучая то есть mors!»

И вот бредут отчаянные сироты, и некудова им поддаться. Везде то есть произволка и злоодеяние. Разнылись, сопельку подраспустили, папка, папка кричат! А что им папка, коли тот уже третий годок на дыбе висит за их же самое развращение? Мамка, мамка кричат! А чего им мамка, коли она на уриновых родниках который год уж за то, что у каждого из нынешних сирот какой-никакой орган, да ведь продала то направо то налево. У той почки нет, другой ходит, а у него в руке железная баночка, то есть искуственное сердце, так как настоящее вставили чуть ли не насильно какому-то старичку-негритянину из Бельгийской Конги. Тут они дальше вопят, дескать, Granma, сиречь бабушка, озаботься внучиками! Как будто не так, ибо бабка их и есть главная сутенёрщица, с чего имеет огромный барыш, кучу марафета и непременно свежайщие ролики натурных порнофильмов.

Тут уж сироты наши и вовсе попадали кто есть где и утеряли сознанку. И вот то ли сон им снится, то ли видится: горница чистая, окошко в занавеске, и сидит какой-то прекрасный принц совсем голый а по нашему обнажённый. А личико его преисполнено благодарного негодования, и кулачком работает так: то сожмётся, то обратно выжмется. А губки шепчут: ужо постой, негодный подлюк!

Тут из соседнего помещения выходит вроде бы жена, в руках чего-то содержит, и толкует очень серьёзно: Вот, все дырья заштопкала суровою нитью. Так што поспешай сирот изволять и злодею урон понести. Принц, радостливый такой, в одёжку с натяжкой оделся, все нашлёпки прилепучил. Одёжка-то странная такая, вся блескучая, а на груди муслином вышито: П.З., что, должно быть, означает лишь одно: Протект Защита. Жена тем же временем на голову водружает красной меди шлем округлый с непомерным плюмажем из пера крупной рогатой птицы. Принц обул обутки летучие, за пояс да по карманам напхал какие-то хитрые оружия, после жену обхватал, голубка говорит, поперхнул горло неизвестно откуда взятой слезою и опромедь через окошко рыбою сиг. А жена поспешает на кухню, дабы сготовить чуднодействующий декокт для раненых сзадин.

Вот грезят сироты далее: сидят они якобы в у Бога хижине и кушают кожаную портупею, которую третий дён варили на медленном огне. Тут входит этот самый П.З., весь в синяке, одёжка сызнова вся дырявая, шлем поплющен, но ещё держит форму. А на верёвочке ведёт он встреноженного злодея вышеупомянутого, который и вовсе имеет вид печали. Принц, шибко страдаясь от сзадины, говорит сиротам из шлема: Вот, дескать, злодей отмщён, потому что хотите с ним, то и делайте. А сам сел в уголку и стал себе морфий вводить в самые разные местечки от боли и стресса. Сироты, конешно, душу на злодее отвели за какие-то два-три часика, да отпустили восвоясь, да только нейдёт он чего-то, должно быть, перестаралися сироты. Бросились тогда к спасателю-принцу, а тот спит геройским сновидением. Тогда сироты с него силком шлем стянули, а там…

А там ты, предположим, Пантеонушко, геройский мститель утеснённых. Голова, конешно, несколько неформированная, но в целом за синяком узнать возможно.

Вот такое видение сна. И сразу тебе вопрос: не хочешь ли, чтобы таковое стало каждодневной реальностью жизни, сопровождаемое, конешно, всенепременным и всепоглощающим удволетварением? Я тебе очень советую.

Да, суетно. Конешно, не проще ли, выходя из сортирицы, удволетварительно крякать? Или же, сожрав неопознанного огузка холодного кипячения, насыщенно рыгать и пучить глаз? Но ведь так вся жизнь прокатится, а ты ни одного злодея не изведёшь и ни одной сиротской педикулёзной головки ко груди не прижмёшь. А это, я уверяю тебя, превеликий плезир.

Вот, говорят, там у вас завёлся какой-то Mr. Sandman, который ходит заполночь с мешком, и как сироту какую углядит, так и сыплет ему в глаз мелкого песочного порошку, а сам при том хихикает гадостно: Спать надо было, шушера безродная! Это он к нам с америк прикатил, его там всяк знает и опасается, даже молитовку издумали: Mr. Sandman, bring me a dream и так далее. То есть этот подонок заокеански известен всем и каждому.

Так что вот тебе первое задание: Песочного Человечика изловить и доставить Слугам Закона, пускай ему там все зенки песочком утранбуют. И вот тогда набегут к тебе со всех сторон эти самые сироты с красными гноящимися глазками и станут тебе говорить всяческое спасибо. Не отринь, попридержи, погладь сколько совесть позволит, однако и пожури, дескать, неча по ночам шляться, пестрохвосты вы эдакие! Только шлем не снимай, а то узнают, и всей интриге конец. Ты должен так, чтобы днём ты обныковенный конторский слушающий в задрыпканых очочках, а ночью этот самый П.З. И это понятно почему.