Учись говорить не по-нашему, Пантеон!

Это ж тебя разовьёт как личность до безобразия, это же тебя тысячу раз выручит и сохранит в трудную минутку недодопонимания промежду людями.

Конешно, ты и на своём родном ещё не насобачился пока, так, еле-еле, будто контуженный чего-то вякаешь, и сам-то еле-еле понимаешь, всё больше знаки руками крутишь и тем самым имеешь какую никакую communication на уровне слабого примата-лемура. Ладно, свой-то язык, - он никуда не убежит, глядишь, к пенсии научишься от народа мудрость и лексиконов понахватаешь. А вот чужие языки тебе надобно овладевать незамедлительно, я тебя в том умоляю, как Абеляр Элоизу. И вот тому доказательства.
Вот скажем война и ты фронтовой разведчик рискуя смертью берёшь языка, ведёшь его в землянку свою и начинаешь пытать, пытаясь выведать у супостата где штаб, сколько пушек и сабель. Война скажем идёт с каким-то людоедским племенем из Африки, и язык твой, то есть враг твой, - мужичок голенький негр с висюльками из носу и из других мест. И вот ты ему руку крутишь и пах лупишь, вопросы ему криком кричишь – надрываешь гортанку, а он на тебя печально так страдает, из глазок людоедских слёзки проистекают, дескать, нихт ферштеен, геноссе! И чего же ты меня лупишь несчастного всеми угнетаемого негра, коли я сиротою родился, таковым и загнусь под твоим чутким руководством? И вот у него нюни текут, и начинает он петь свою хорошую негрскую прощальную с жизнью песенку… Ты же кто после всего этого? Гунявое создание с придатком садизьма, не иначе как.

И теперь предоставь, што ты умеешь по-ихнему. Это же другая стихия, другое ты понимаешь што! Ты ему эдак с уважением: «Мтума уауа симба катанга?» Так он же сразу к тебе другой стороной обернётся, он же зауважает тебя по-простому, по-негрскому, и выложит тебе враз всё своё подноготное без паховых биений и прочих невеселий. То есть и сколько сабель, и пушек, и кто командир эскадрона, и даже предателя в твоих же рядах выявит и обезвредит методом привычного там у них сыздетства колдовства и скакания вокруг хрустального шарика. А, каково я тебе картинку наколбасил, ложный ты наш кавалерист?.. То-то. Учи язык.

Или вот ты прибыл самолётом-ветролётом в Париж-город, и у тебя там секс-тур, то есть хочешь как есть вкусить от ихних баб хвалёного француского шарма и обаяния. И вот ты в какой-то кафешке сидишь, сидора глушишь, запивая, конешно, абсентом, и вот смотришь, то есть глядишь, как одна какая-то хихикает и на тебя глазами целит, аж перекосило её. Как бы хочу тебя нет сил как говорит она своими косыми глазами. И вот ты к ней подвалил, тут-то и вспомянешь, што ты ведь единого словечка по-ихнему не смыслишь, разве что пардон да мерси. Но этого чертовски мало, Пантеон. И вот ты чего-то там вяньгаешь, дескать, пардон, мерси, а она на тебя дура французка пялится да ржёт как компрессор, крутя пальцем вокруг да около своего узкого лобка. Ты, конешно, тоже пытаешься перейти на язык жестов, пальцами левой рукоятки образуешь кружок, а показательным пальцем правой в этот кружок тыкаешь, изображая какой-никакой коитус, а рожею своей страсть нездешнюю. Так они же французки, а не ваши бляди мытищенские, они же тонких манер требуют, а ты со своим тыканьем тут подсел! То есть получишь ты, Пантеон, агромадный ручной удар в свою похотливую рожу и какие-то француские маты вдогоняшки. Эх, плющилко ты наше медно-никелевое!

А ежели бы ты языком овладел, так и девкою тою же в два приёма, ибо они очень сильно уважают, когда с ними по ихнему языку говорят, даже ежели с акцентом, это даже лутше, тогда они тебя жалеть начнут сильно, дескать, костноязыкий ты мой, и зделают францускую любовь прямо там, где получится. Таковым образом твоя поездка в Париж-город не станет страданием, а только одно море любви и страсти, за что ты денюжку и платил в соответствующий орган.

И так что ежели языков не научишь, будешь как у Короленко, это классик такой, «Без языка». Почитай, он там всё правильно изложил, будто об тебе, идиотине, только и размышлял ночками творческими. Хрен тебя знает, может, ты куда в эмиграцию дёрнешь, там в Ливан или Судан какой. Учи язык, учи, говорю я тебе, лично тебе говорю я! Вот, идёшь по Хартуму, это столица такая, город то есть, жрать хочешь, подходишь к чану. Около чана стоит старикашечка о седой бороде, и чего-то там балабочет по-судански. У тебя слюна отовсюдова бежит, ты прямо-таки пищевой маньяк. А старикашечка чегой-то там нахваливает, губу лижет и чмокает ей же. Ну, ты купишь плошку, нажрёшься, как вампир. А старикашечка вдруг тебе по-нашему (он, окажется, тоже наш, только тоже эмигранский): «Ты хоть знаешь, херовина от часов, ково ты сичас сожрал? Это же тебе была кваша с миндалём и саранчоусами! Ха-ха-ха!» И станет тебе горько и обидно за бестсельно нажитые годы, поймёшь ты тогда, харч метая, что надо было язык учиться когда надо, а не когда жареный петух тебя пометит куда надо, ты знаешь, - куда и чем. Но про эти все штуки промолчим. А вот языки тверди.