Компиляция треков, не вошедших в альбомы (1991-2001)
* 25 джонов леннонов
** магические ребра мерлина
*** в мертвецкой
**** обыкновенный цинизм
***** мутабор
Макларен набил свой ранец клювами райских птиц.
Зеленое горное солнце стечет липким потом с ресниц.
И жизнь пронесется мимо, в дожде, как хмельной вдовец,
Здесь будет его могила, в венке из зычных колец.
Как всегда - в будущем лишь грозовая вода!
Холодный сибирский город - для меня навсегда...
И духи разрушат башню, которую строил Джек,
Разгонят развратом паству, покрасят зеленкой снег.
И с этим зеленым снегом к апрелю сойдет Малькольм
Взлетит в небеса его вера, и в землю уйдет его боль...
Без труда - в будущем лишь грозовая вода!
Затопят сибирские реки холодной водой города...
Будет земля кружиться в бессмысленности своей,
И будет нам грязь ее сниться, и мы будем счастливы в ней
И теплым июньским утром, бубенчиками звеня
Придут ко мне древние боги и вдаль унесут меня...
Без труда...
Гертруда зайдет в мою кухню, чтоб выпить со мной вина...
Какие странные люди сверлят дыры в стене -
Они хотят любым путем проникнуть в душу ко мне,
Но в небо гроб улетает - я их опять обманул,
Их изнутри грызет страх, они кричат: караул!
И караул приходит в полночь, топорами дверь круша,
В их головах млеет спирт, в рту горчит анаша...
Они хотят найти книги о смысле вещей -
Но у меня их больше нет, я их сменял на горсть рублей!
Снегопа курит в подъезде вонючий табак
Он не учавствует в игре, зимой он как вареный рак.
Его любимая рыщет с дубиной впотьмах...
Снег завалил наши крыши - и мы опять на бобах!
Прийдет Луис Карвалан, он принесет мне коньяк
И с коньяком потеплеет мой уютный барак.
Я покажу ему жизнь, кастетом зубы дробя,
Ведь ничего святого нету в душе у меня!
Мне не прийти в понедельник, я в субботе застрял
Без меня по утрам грустит Казанский вокзал,
Меня приходят встречать и уходят во тьму
Словно я сквозь Агрыз уехал на Колыму.
Параноик Билл Хейли нарезает круги,
Мне не нужны его часы - мы с Биллом Хейли враги.
Мне не нужны его деньги, не нужна его страна,
Пускай он долбит свой рок, пока не съедет с ума!
А на облаках сидят безволосые люди,
Словно античный храм, неколебима их воля.
У юной девы Марии отпали гранитные груди
И уползли, как жуки, к берегам свинцового моря...
Водятся в той воде злые зеркальные карпы
Не делай им ручкой - не то недосчитаешься пальцев...
А где-то в Аравии снова бушуют мавры,
А где-то в Германии снова сжигают страдальцев...
А нам что за дело до общей массы народа?
Железные пальцы да чахоточная свобода...
А может вернемся и хряпнем по кружке грога?..
В глубоких пещерах пигмеи строчат доносы,
Их перья скрипят, как фанерные двери уборной.
Затянут в чащобу русалочьи светлые косы,
Вернется из Небытия задумчивый Мартин Борман...
А нам что за дело до общей массы народа?
Из вечной материи нового слепят урода...
А может вернемся и сварим по кружке грога?..
Не ныряй в подвал этого дома -
Там сантехник угрюмый живет,
Зашуршит в голове солома
И глаза затвердеют в лед.
Тихо скрипнув вставными зубами
В гнутость труб он вольет нашу кровь...
В гулком доме столнутся лбами
Грустный Пришвин и фрау фон Гольдт.
Полетят из глаз желтые искры,
Скрючит туши площадная брань -
Выражаться умеет Пиршвин.
Нас дрезина везет в глухомань...
Светлоокая дева Паллада,
Не бросай в этих гиблых местах,
Наши мысли горючей напалма -
И любовь нашу высушит страх!
Растворятся во тьме мысли о весне
Когда Пришвин нас видит во сне.
А если спросить у неба - ему не нужно никаких перемен,
Беззвучно снуют вервольфы сквозь порочную прочность стен,
Безумно сипят сирены, только нам не услышать их,
Гундосит Бодлер из могилы, только мне невдомек его стих.
Ты меня обходишь кругами, заклинанья трещат как винил,
Мартин Лютер грозит перстами, Магеллан в пустоту уплыл,
Герман Гессе - и тот сварился, марсиане съедят его мозг,
Чикатило блеснул зрачками и свалил на моторе в Изборск.
Значит все на свете в порядке, ни по чем нам ни жизнь, ни смерть,
Копошатся жуки на грядке, рыболовы готовят сеть,
А на утро - веселый и бодрый - я шагну навстречу весне,
Только если я вдруг умру во сне, врядли вспомнишь ты обо мне...
Мраморные люди съели молодость,
В мраморном дыму истлела молодость,
В водочных дождях устала молодость,
В памяти скупой осталась молодость.
В городах, что мы когда-то бросили
Мраморные люди ходят с косами.
Разнесет буранами над Родиной
Нас с тобой туманами белесыми.
Мне бы до зимы покрыться инеем,
Но трубы плюнут нами в небо синее.
Мы прольемся белизною звездною,
Лютыми крещенскими морозами.
Сегодня тяжесть отступила на несколько веков,
Сердце бьется ровно, дверь закрыта на засов,
Было много разговоров и мало вина -
Я б убил тебя, но мне не разрешает луна.
Мы все в чем-то ублюдки, и жиды и рабы
Так спасибо тебе, Север, что избавил от весны!
И вот сегодня веселье, ты сегодня проста,
Я б убил тебя, но мне не разрешает луна.
И неважно, кого ты возводишь на трон -
Королей убивают, как ненужных ворон.
Если ты королева, я убью твоего короля...
Меня не принимает земля...
Мы разучились любить миллионы лет назад,
Мы погрязли в берлогах и плодим там козлят,
К нашей радости, здесь не наступит весна...
Я б убил тебя, но мне не позволяет луна.
Диогену было грустно -
Он пил оливковое масло
На душе становилось
Тепло и прекрасно
Проплывали галеры
Приходили гетеры
Диоген был фашист -
Не признавал полумеры!
Его тень ютится в бочке
В грязном гетто Парижа
Видишь пьяных французов?
Только я их не вижу.
Предо мной лишь цыгане,
Татары да турки,
Да моя нищета -
Все вьются в вихре мазурки.
Прилетай, Диоген,
В своей бочке ужасной
Забирай мою Родину,
Пьянствуй и властвуй!
Рви и злись в пух и прах
Мировые химеры!
Диоген был фашист -
Он не привык к полумерам!
Гаер с утра зеленеет, сквозь кожу стремятся листья,
Он в зеркало изумленно глядит глазами рептилии.
В нагрудном кармане френча шевелится опасная бритва,
Где уснешь, там и будет Родина, лейся воском с герба фамильного.
Сквозь нелепость субстанций космоса в его душу глядит Угрюмище,
А на дне реки Браунинг прячется, его молча карпы грызут
Превращаются ноги в котлеты - что-то их ожидает в будущем...
Кельтских песен мотивы гордые нам дельфины в лицо проорут...
Сочно лопнут глаза под давлением, пьяный гаер, как крот на пристани,
Проросли плавники на черепе, жабры где-то внутри проросли,
На причале толпа Джонов Леннонов, до чего ж довела их мистика,
На поверхности только головы - это нас замели пески...
Превращаются мысли в пряники, их растащат по гнездам с карканьем
Одноногие Джоны Сильверы, одноглазые упыри.
А из окон торчат динамики - из них евнухи воют под бряканье,
Открываются двери космоса - значит все еще впереди...
Und weil der Mensch ein Mensch ist,
Drum braucht er was zum Essen, bitte sehr.
Es macht ihn kein Geschwatz nicht satt,
Das schafft ihm kein Essen her.
Refrain:
Drum links zwei, drei,
Drum links zwei, drei,
Wo dein Platz, Genosse, ist!
Reih' dich ein in die Arbeitereinheitsfront,
Weil du auch ein Arbeiter bist.
Und weil der Mensch ein Mensch ist,
Drum braucht er auch Kleider und Schuh!
Es macht ihn ein Geschwatz nicht warm
Und auch kein Trommeln dazu!
Und weil der Mensch ein Mensch ist,
Drum hat er Stiefel im Gesicht nicht gern.
Er will unter sich keinen Sklaven seh'n
Und ьber sich keinen Herrn.
Und weil der Prolet ein Prolet ist,
Drum kann er sich auch selber nur befrein.
Es kann die Befreiung der Arbeiter
Nur ein Werk von Arbeitern sein.
Грустную думал думу
Друг шамаханцев Гитлер
Портреты не получались
Да и краски не по карману
Враги сапоги стянули
Прожгли папироской свитер
Если смотреть в эту дырку,
То можно увидеть Браму
Сидит он и курит трубку
Вдыхая дым Сингапура
Его шамаханская ряха
Как шмат вареного сала
И Гитлер харкнул в дырку пулей
И Брама упал со стула
И притворившись мертвым
Проявился в мусарне вокзала
У Гитлера мерзнут ноги
Да и вообще неуютно
Сквозь дырку свитера свищет
Армстронгом нордический ветер
Погрызть бы соленых кораллов
Как только наступит утро
Не смейся, проклятый крендель,
Бессмысленно жить на свете.
На Север, солдаты рейха!
Там в реках вонючие рыбы,
Там грустные аборигены
Живут в ледяных избушках.
Забудьте о фатерланде!
Истощились оккультные силы.
Не пенится больше пиво
В ритуальных высоких кружках.
Забыли о нас гетеры,
И лавочники оборзели,
Истошно вопят цыгане
Сквозь рыжие зубья бесьи.
Ужасные плотские страсти
Проплывают грибами по телу
Как жить нам дальше, скажи нам,
Научи, бесноватый кудесник!
На Север, солдаты Рейха!
Просочится дымом день в квадрат окна,
Вновь из замогилья движется весна.
Слово - не ворона, смерть - не крокодил...
Выберусь из гроба, посмотрю на мир.
Проявлюсь туманом в вакуумных снах,
Проползу Сахару стаей черепах,
Зазвенит стрелою сталь оккультных сил,
Захлебнется кровью тусклый божий мир.
... Невидимые, они ходят средь нас, и, когда мы присоединяемся к ним, такими же невидимыми рыщем в ночи, и только лишь через преломления можно увидеть нас, и те, у кого их нет, не видят нас, ибо глаза их ослеплены мельничными жерновами праведности.
Говорю тебе. Тому, кто изъясняется на искаженном наречии - Мне прекрасно известно, что держит тебя в этом круге. Я видел Гончих Барьера, лежащих в ожидании душ праведников. Они - хранители кругов и рыщут на пороге времени и их пространственные проекции движутся вокруг них, скрывая их. Они передвигаются лишь через преломления. Хотя и зависят от искривленных измерений. Неведомыми и ужасными предстанут Гончие Барьера, последуй они сознательно к рубежам пространства. Невидимые они бродят среди вас. В местах. Где совершаются обряды...
назад, к дискографии